Неточные совпадения
— Разумеется, так! — ответил Раскольников. «А что-то ты
завтра скажешь?» —
подумал он про себя. Странное дело,
до сих пор еще ни разу не приходило ему в голову: «что
подумает Разумихин, когда узнает?»
Подумав это, Раскольников пристально поглядел на него. Теперешним же отчетом Разумихина о посещении Порфирия он очень немного был заинтересован: так много убыло с тех пор и прибавилось!..
Полчаса спустя служанка подала Анне Сергеевне записку от Базарова; она состояла из одной только строчки: «Должен ли я сегодня уехать — или могу остаться
до завтра?» — «Зачем уезжать? Я вас не понимала — вы меня не поняли», — ответила ему Анна Сергеевна, а сама
подумала: «Я и себя не понимала».
— Революция — не
завтра, — ответил Кутузов, глядя на самовар с явным вожделением, вытирая бороду салфеткой. —
До нее некоторые, наверное, превратятся в людей, способных на что-нибудь дельное, а большинство —
думать надо — будет пассивно или активно сопротивляться революции и на этом — погибнет.
— Поди с ним! — говорил Тарантьев, отирая пот с лица. — Теперь лето: ведь это все равно что дача. Что ты гниешь здесь летом-то, в Гороховой?.. Там Безбородкин сад, Охта под боком, Нева в двух шагах, свой огород — ни пыли, ни духоты! Нечего и
думать: я сейчас же
до обеда слетаю к ней — ты дай мне на извозчика, — и
завтра же переезжать…
Он решил, что
до получения положительных известий из деревни он будет видеться с Ольгой только в воскресенье, при свидетелях. Поэтому, когда пришло
завтра, он не
подумал с утра начать готовиться ехать к Ольге.
— Об этих глупостях полно! — отрезала она вдруг, — не затем вовсе я и звала тебя. Алеша, голубчик, завтра-то, завтра-то что будет? Вот ведь что меня мучит! Одну только меня и мучит! Смотрю на всех, никто-то об том не
думает, никому-то
до этого и дела нет никакого.
Думаешь ли хоть ты об этом?
Завтра ведь судят! Расскажи ты мне, как его там будут судить? Ведь это лакей, лакей убил, лакей! Господи! Неужто ж его за лакея осудят, и никто-то за него не заступится? Ведь и не потревожили лакея-то вовсе, а?
Если та,
думал он, ответит на вопрос: она ли дала три тысячи давеча, в таком-то часу, Дмитрию Федоровичу, то в случае отрицательного ответа он тут же и пойдет к исправнику, не заходя к Федору Павловичу; в противном же случае отложит все
до завтра и воротится к себе домой.
Однако как я в силах наблюдать за собой, —
подумал он в ту же минуту еще с большим наслаждением, — а они-то решили там, что я с ума схожу!» Дойдя
до своего дома, он вдруг остановился под внезапным вопросом: «А не надо ль сейчас, теперь же пойти к прокурору и все объявить?» Вопрос он решил, поворотив опять к дому: «
Завтра все вместе!» — прошептал он про себя, и, странно, почти вся радость, все довольство его собою прошли в один миг.
Я чуть было не постучал в окно. Я хотел тогда же сказать Гагину, что я прошу руки его сестры. Но такое сватанье в такую пору… «
До завтра, —
подумал я, —
завтра я буду счастлив…»
Подумай, Григорьич, время терпит, пообождем
до завтра, а мне пора, — прибавляет судья и кладет в карман лобанчики, от которых отказался, говоря: «Это вовсе лишнее, я беру, только чтоб вас не обидеть».
Голова решился молчать, рассуждая: если он закричит, чтобы его выпустили и развязали мешок, — глупые дивчата разбегутся,
подумают, что в мешке сидит дьявол, и он останется на улице, может быть,
до завтра.
— Признаться, я и сама еще не знаю, — ответила Тамара. — Видите ли, ее отвезли в анатомический театр… Но пока составили протокол, пока дорога, да там еще прошло время для приема, — вообще, я
думаю, что ее не успели еще вскрыть… Мне бы хотелось, если только это возможно, чтобы ее не трогали. Сегодня — воскресенье, может быть, отложат
до завтра, а покамест можно что-нибудь сделать для нее…
Что же касается
до Анны Андреевны, то я совершенно не знал, как
завтра отговорюсь перед нею. Я думал-думал и вдруг решился сбегать и туда и сюда. Все мое отсутствие могло продолжаться всего только два часа. Елена же спит и не услышит, как я схожу. Я вскочил, накинул пальто, взял фуражку, но только было хотел уйти, как вдруг Елена позвала меня. Я удивился: неужели ж она притворялась, что спит?
«Так сегодня, так будет
завтра и послезавтра. Все одно и то же
до самого конца моей жизни, —
думал Ромашов, ходя от взвода к взводу. — Бросить все, уйти?.. Тоска!..»
— Помилуйте! где я эстолько денег возьму? Постоял-постоял этот самый чиновник:"Так не берете?" — говорит. — Денег у меня и в заводе столько нет. — "Ну, так я приступлю…"Взял, что на глаза попалось: кирпич истыканный, ниток клубок, иголок пачку, положил все в ящик под верстаком, продел через стол веревку, допечатал и уехал."Вы, говорит,
до завтра подумайте, а ежели и
завтра свидетельство не возьмете, то я протокол составлю, и тогда уж вдвойне заплатите!"Вот, сударь, коммерция у меня какова!
— Стало быть,
до сих пор мы в одну меру годили, а теперь мера с гарнцем пошла в ход — больше годить надо, а
завтра, может быть, к мере и еще два гарнца накинется — ну, и еще больше годить придется. Небось, не лопнешь. А впрочем, что же праздные-то слова говорить! Давай-ка лучше
подумаем, как бы нам сообща каникулы-то эти провести. Вместе и годить словно бы веселее будет.
— Знаем! Ну, подождем
до завтра, — решил Мизинчиков, улыбаясь насмешливо. — La nuit porte conseil. [Утро вечера мудреней (франц.).]
До свидания. Я приду к вам пораньше утром, а вы
подумайте…
Кончать, так кончать разом, —
подумал он, — нечего откладывать
до завтра".
Я вошел в дом, но и там долго стоял у окошка, стоял
до тех пор, покуда уже нельзя было различить опускающихся снежинок…"Какая пороша будет
завтра, —
подумал я, — если снег к утру перестанет идти, где малик — там и русак…"
Долго смотрела Елена Петровна на свое отражение и многое успела передумать: о муже, которого она
до сих пор не простила, о вечном страхе за Сашу и о том, что будет
завтра; но, о чем бы ни
думала она и как бы ни колотилось сердце, строгое лицо оставалось спокойным, как глубокая вода в предвечерний сумрак.
— Ты бы приняла хины, — сказал он и
подумал: «
Завтра среда, отходит пароход, и я не еду. Значит, придется жить здесь
до субботы».
Конечно, больше искать слухов было негде, и я помирился с той мыслью, что, вероятно, так
завтра и уеду, ничего не узнав о Шерамуре. А потом,
думаю, он, пожалуй, так и затеряется, и в сознании моем о нем останется какой-то рассучившийся обрывок… Будет и жалко и досадно всю жизнь воображать, что он по-прежнему все голоден и холоден и блуждает от одной скамьи
до другой, не имея где выспаться.
—
Завтра я уезжаю, — сказал он,
подумав, — и вы поедете на вокзал провожать меня… Ваш багаж я заберу в свой чемодан и билет вам возьму; а во время третьего звонка вы войдете в вагон, — мы и поедем. Проводите меня
до Москвы, а там вы одни поедете в Петербург. Паспорт у вас есть?
Больной посмотрел ему в лицо, молча освободился от его руки и в волнении пошел по дорожке. «О несчастные! —
думал он. — Вы не видите, вы ослепли
до такой степени, что защищаете его. Но во что бы то ни стало я покончу с ним. Не сегодня, так
завтра мы померяемся силами. И если я погибну, не все ли равно…»
Это значило: оставь меня в покое, не мешай мне
думать! Ольга Михайловна возмутилась. Досада, ненависть и гнев, которые накоплялись у нее в течение дня, вдруг точно запенились; ей хотелось сейчас же, не откладывая
до завтра, высказать мужу всё, оскорбить его, отомстить… Делая над собой усилия, чтобы не кричать, она сказала...
Он, как я вам докладывал, поехал в жидовский город и приехал туда поздно ночью, когда никто о нем не
думал, да прямо все
до одной лавки и опечатал, и дал знать полиции, что
завтра утром с ревизией пойдет.
Мы простились
до завтра с отцом казначеем и вышли. На житном дворе мы сами запрягли мою лошадку и поехали. Василий Петрович сел ко мне задом, спина со спиною, говоря, что иначе он не может ехать, потому что ему воздуху мало за чужой головой. Дорогой он вовсе не чудил. Напротив, он был очень неразговорчив и только все меня расспрашивал: видал ли я умных людей в Петербурге? и про что они
думают? или, перестав расспрашивать, начинал свистать то соловьем, то иволгой.
Смирнов. B таком случае я остаюсь здесь и буду сидеть, пока не получу… (Садится.) Послезавтра заплатите? Отлично! Я
до послезавтра просижу таким образом. Вот так и буду сидеть… (Вскакивает.) Я вас спрашиваю: мне нужно заплатить
завтра проценты или нет?.. Или вы
думаете, что я шучу?
Нечего было и
думать о какой-нибудь поездке для осмотра достопримечательностей Батавии. Доктор и Володя решили сделать это
завтра, поднявшись
до рассвета, а пока предаться far nienty, попивая замороженную воду с сиропом.
Вплоть
до сумерек просидели гости у Марка Данилыча. Не удосужилось ему съездить к водяному. «Делать нечего,
подумал,
завтра пораньше поеду».
Оттого, быть может, что в глазах у нее мелькали деревья, телеграфные столбы и сугробы, самые разнообразные мысли приходили ей в голову. Она
думала: по счету в ресторане уплачено сто двадцать и цыганам — сто, и
завтра она, если захочет, может бросить на ветер хоть тысячу рублей, а два месяца назад,
до свадьбы, у нее не было и трех рублей собственных, и за каждым пустяком приходилось обращаться к отцу. Какая перемена в жизни!
— То, Вася, что я не хотела нашу встречу расстраивать… и
думала отложить неприятный разговор
до завтра. А к этому подошло…
«Нет, это был детский поступок, — решил сам с собою Делесов. — Куда мне браться других исправлять, когда только дай бог с самим собою сладить». Он хотел было сейчас отпустить его, но,
подумав немного, отложил
до завтра.
— Тебя! — протянул он. — Вот как, а я, дурак,
думал, что если ты моя, то и твои деньги тоже мои. Впрочем, если так, я могу уйти, ты сообщи все своей дорогой мамаше, подложный вексель в ее руках, она может подать на меня в суд, если я
до завтра останусь в живых. У меня есть верный друг, он сослужит мне последнюю службу.
Я сегодня просидела конец моего дня одна. Степа,
думая, верно, что я вернусь поздно, не заходил. Никогда я еще с таким удовольствием не записывала в тетрадку. Всего половина двенадцатого, а я готова. Лягу сейчас же спать и —
до завтра!
— Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты
думаешь о том, что тебя могут убить, ты — дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя-то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну, так-то и я. A demain, mon cher! [
До завтра, мой милый!]